9 дней без отца Димитрия Смирнова: По ком звонил колокол "всенародного батюшки" – отец Андрей Ткачёв

Когда-то настоятель лондонского Собора Павла Святого Джон Донн, бывший поэт, а на тот момент уже долгие годы священник англиканский, произнёс свою последнюю проповедь. Смертельно больной, живой скелет, он едва взобрался на кафедру и прочёл проповедь о жизни и смерти, о ценности души и многих других вещах. Как будто отпел самого себя. И там были слова такие: "Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе". Это потом вошло в большую литературу через Хемингуэя. Он говорит, что жизнь каждого человека – это некое размывание острова. У англичан такое островное мышление. Остров омывается волнами. И отмываются какие-то куски материка, суши, и падают в море безвозвратно.

Это всё про нас. И мы сиротеем с каждой смертью. Просто мы не можем знать всех умирающих. Но есть такие смерти знаковые, которые вдруг вызывают в нашей душе такой отклик, как если бы мы все осиротели. Вот такая была смерть отца Димитрия Смирнова.

Смирнов, вообще, самая русская фамилия. Он сам об этом говорил. Это от слова "смирение". Давали людям фамилии – Хохлов, Птицын, Курицын, Петухов, Енотов. А больше всех получилось Смирновых. Потому что у нас смиренный народ. И отец Димитрий Смирнов был борец за Церковь, борец за русский народ, борец за народосбережение. Вот то, о чём кричат, но не всегда понимают, что делать. Он понимал, он знал, что нужно с абортами завязать, семьи умножать, из детдомов детей забирать. И везде был примером в этих вопросах.

А когда он шумел, ругался, он давал работу многим пустобрёхам. Потому что есть множество пустобрёхов, которые живут сенсациями. И пустобрёху если сенсацию не предложить, то он её придумает. Потому что иначе у него не будет хлеба насущного. Отец Дмитрий кормил кучу пустобрёхов, которые тут же бросались, как шакалы несытые, на любую его цитату, вырывали, резали, кромсали, склеивали, как хотели. И делали на этом какой-то хайп. Ну и ладно. Но он знал, что делает, он делал всё хорошо.

Когда он ушёл, мы, наверное, все почувствовали, что немножко осиротели. Потому что ряды ожидающих Страшного Суда сдвинулись серьёзно. Те, которые в хвосте стояли, стали в середине, те, которые были в середине, стали уже на очереди. И мы чувствуем себя призывниками последнего призыва. Да, нас зовёт Господь туда, в это великое море вечности, в страшные и грозные объятия неведомого суда и ответ за всё прожитое, в эти кошмары всё нас зовет.

Но я ещё вот что хочу сказать в связи с памятью приснопоминаемого протоиерея Димитрия. Труженика, русского мужика. Что погребение праведника, как говорит святитель Игнатий Брянчанинов, свидетельствует о наличии загробной жизни и о святости праведника. Потому что отпевание простого человека – простого в смысле духовном, то есть не дошедшего, не постигшего, не раскрывшегося, не оплакавшегося, не примирившегося с Богом, такого обычного человека – ну, жил, жил, заболел и умер. Умер и не встал. Эта смерть ничего не сообщает человеку, кроме сострадания, жалости, печали и страха о себе.

А погребение праведника открывает ворота в другой мир. Погребение людей, которые достигли чего-то такого, чего не все достигли – оно растворяет печаль радостью. И ты начинаешь ловить себя на мысли: не на празднике ли я? Это надгробное рыдание или это торжественный гимн Богу на мирный глас? То есть не в мажоре глас, а в миноре. Какая-то минорная песня Богу. Но при этом очень светлая. Печаль моя светла... Ты реально чувствуешь, что ты провожаешь человека в реальную жизнь, которую он тебе доказывает сегодня фактом своего светлого тихо-радостного погребения.

Смерть праведников – это великая благодать. В дни смерти праведников, в дни поминовения праведников, приобретения мощей праведников, быть может, людям изливаются многие дары и милости. Потому что живой человек с живым Господом доказывает нам правду всего того, что мы читаем и проповедуем. Жив Христос, воскрес Иисус от гроба, якоже прорече. И будет Страшный Суд. И есть праведникам покой, есть лоно Авраамово, куда уносят ангелы эти упокоившиеся души, чтобы они приняли радость вместо печали. И есть слово Откровения, где говорится: ей, глаголет Дух, блаженны умирающие в Господе. Они упокоились от трудов своих, а дела их идут вслед за ними.

За ним пойдёт много дел. Конечно, Господь судья этих дел, Он переберёт хорошее, плохое. Как говорится, невод поймал много рыбы, плохую отбросили, хорошую собрали. В наших делах много всякого бывает, мы просто люди. Мы, к сожалению, просто люди, к тому же грешные. Но Господь переберёт это всё, что-то выбросится, что-то отложится. И того, что отложено, дай Бог каждому.

Там много тайных дел, которые никто не знает, только Христос один. Там много и явных дел, о которых будут потом рассказывать, проповедовать, говорить: вот, мне он сделал то, а мне он сделал то, меня спас от этого, а мне помог в этом. Отец Димитрий – великий человек, на самом деле, прекрасный русский мужик, который взял на себя архиерейскую благодать и достойно понёс её, пока Господь не укоротил ему век.

Господь Иисус Христос вообще сильно проредил наши ряды священнические в эти странные времена. Слава Богу за всё. Значит, нужен будет новый призыв, новое рекрутирование горячих тружеников, чтобы войти в эти опустевшие ряды. Команда сомкнуть строй. Пока что те, что есть, сомкнули строй. А те, которых ещё нет, – они на подходе. И Господь заберёт этих новых делателей на жатву. Ибо жатвы всегда очень много, а делателей очень мало.

И мы говорим: до свидания, дорогой. Как в известной грузинской притче. Мы плачем, он радуется. Когда рождается – мы радуемся, он плачет. Говорим: здравствуй, дорогой. Когда он уходит – мы плачем, он радуется. Говорим: до свидания, дорогой. А наши ряды пополнятся, наши ряды сомкнутся. И мы будем воевать в ту же степь и с тем же дьяволом. И с той же дуростью, и с той же грязью. И Христос победит. Христос всех победит. Он самый сильный. Самый добрый и самый сильный. Так что Царство Небесное отцу Дмитрию, и плачьте, но имейте радость. Потому что мы провожаем человека домой, в вечный свой дом. Слава Богу за всё.